Российская телекоммуникационная отрасль стоит на пороге глобальных перемен. Вскоре в частные руки может перейти холдинг “Связьинвест”, а национальный оператор “Ростелеком” готовится к потере монопольного статуса. Со следующего года может заработать механизм универсального обслуживания, предусматривающий субсидирование убыточных услуг сельской связи за счет отчислений от всех операторов. А рынок мобильной связи ожидает выдачи лицензий на сотовую связь третьего поколения. Обо всем этом и многом другом “Ведомостям” рассказал министр информационных технологий и связи Леонид Рейман.

— Будет ли государство приватизировать “Связьинвест”?

— Приватизация “Связьинвеста” — это правильное направление движения. Но это сложный процесс, учитывая размеры и значимость компании для рынка связи и национальной безопасности. Существует комиссия Минэкономразвития, в которую входим и мы. Она отрабатывает базовые принципы, которые необходимо реализовать при приватизации “Связьинвеста”.

В программе приватизации на 2004-2005 гг. есть некоторое количество стратегических предприятий, судьба которых должна определяться конкретно по каждому из них. “Связьинвест” входит в их число. Минэкономразвития дорабатывает проект указа президента, описывающий процедуру и особенности приватизации “Связьинвеста”. Указ должен вывести предприятия “Связьинвеста” из списка компаний, не подлежащих продаже, и определить некоторые особенности приватизации.

— Насколько серьезные ограничения будут наложены на “Связьинвест” при продаже? Известен ли объем пакета?

— Предлагается механизм непосредственного участия государства в процедуре управления. Государство, возможно, и не будет являться акционером. Это не значит, что будет продаваться сразу весь пакет (75% минус 1 акция), но разработанные механизмы позволят государству независимо от его доли в акционерном капитале остаться участником принятия решений, иметь право вето по вопросам, представляющим стратегический интерес для государства и массового потребителя услуг связи, чьи права должны быть надежно защищены.

Есть две модели государственного участия в управлении приватизированным холдингом. Первый механизм — “золотая акция”, он прописан в законе “Об акционерных обществах”. Механизмы государственного контроля можно прописать и в уставе. Это тоже хороший вариант, он успешно работает во многих странах мира.

— “Связьинвест” планируется продавать с “Ростелекомом” или без?

— Планируется продажа акций самого холдинга “Связьинвест”. В последующем нам придется решать вопрос о том, переводить ли “Связьинвест” на единую акцию или развивать его как межрегиональные компании (МРК), т. е. выбрать между европейской и американской моделями развития телекоммуникационной отрасли.

— Государственный контроль будет распространяться на все составные части “Связьинвеста”?

— Да.

— Кто, на ваш взгляд, был бы оптимальным инвестором “Связьинвеста”?

— Тот, кто был бы заинтересован в развитии самого “Связьинвеста”, в увеличении его рыночной стоимости, а не в продаже и перепродаже акций. Холдинг имеет хороший потенциал для развития, но чем дольше “Связьинвест” не будет приватизирован, тем труднее будет реализовать потенциал.

— Каковы планы правительства в отношении демонополизации “Ростелекома”? Недавно появились сведения, что лицензии на дальнюю связь начнут выдаваться уже осенью. Когда может появиться первый конкурент “Ростелекома” — второй национальный оператор дальней связи?

— Либерализация рынка услуг дальней связи обсуждается уже давно, впервые эта задача появилась в Концепции рынка услуг связи, которую правительство утвердило в 2001 г. Проблемой была нерыночная непрозрачная модель перекрестного субсидирования, которое осуществлял “Ростелеком”. Благодаря балансировке тарифов и взаиморасчетов за эти годы удалось существенно сократить эту функцию “Ростелекома”. Мы считаем, что до конца года сведем ее к разумному минимуму. После этого можно будет, не опасаясь, выдавать лицензию другим компаниям. Вполне реально, что в начале следующего года появится компания, которая будет заниматься тем же самым бизнесом, что и “Ростелеком”.

— Я слышал, что у “Связьинвеста” есть планы вернуть контроль над МГТС путем объединения его с “Центртелекомом”…

— Никогда не участвовал в подобного рода дискуссиях, хотя слышал о таком варианте. Он не исключен. Нынешние акционеры МГТС могут идти двумя путями: развивать компанию самостоятельно с проведением IPO или включить ее в межрегиональную компанию Центрального федерального округа, получив там соответствующую долю акций, с дальнейшим IPO самого МРК Центрального округа. Оба варианта интересны. Какой выбрать, решать акционерам.

— Как вы оцениваете роль “Альфа-групп” в российской телекоммуникационной отрасли?

— “Альфа-групп” в последнее время активна на рынке телекоммуникаций. Тот факт, что они недавно объявили о создании “Альфа-Телекома”, говорит о том, что компания будет продолжать заниматься этой деятельностью и дальше. У них два неплохих актива — Golden Telecom и “ВымпелКом”. Обе компании котируются на бирже, я надеюсь, что они будут продолжать развиваться.

— У “Альфы” еще есть пакет в “МегаФоне”…

— По этому поводу идет определенная дискуссия, которая даже перешла в судебную плоскость. Если права “Альфа-групп” на акции “Мегафона” подтвердятся в суде, на рынке появится собственник одновременно двух из трех крупнейших операторов мобильной связи.

— Что вы скажете по поводу аналитической записки Национального антикоррупционного комитета (НАК), в которой сделан вывод о том, что вы входите в “группу интересов и влияния”, своей деятельностью в телекоммуникационной отрасли причинившую государству ущерб в $620 млн. Вы знакомы с этим документом?

— Документ абсолютно популистский, никакой существенной информации в нем не содержится. Та версия документа, которую мы получали в министерстве с вопросами от г-на [и. о. председателя НАК Кирилла] Кабанова была проработана. Мы написали ответ по всем интересующим его вопросам и более министерство в этой истории не участвовало.

— Как вы охарактеризуете само содержание аналитической записки?

— Это описание различного рода рыночных сделок, которые произошли за последние 15 лет, которые, с точки зрения антикоррупционного комитета, о чем-то свидетельствуют. Мне кажется, что они ни о чем не свидетельствуют, и более того, часть сделок, которые там описаны, одобрялись собраниями акционеров, советом директоров, аудировались аудиторами на протяжении этих лет. Иными словами, все сделки были добросовестные.

Я думаю, вся эта история связана с ожесточением конкуренции в отрасли, что обусловлено небывалым ростом российского телекоммуникационного рынка. Особенно ярко это проявляется в последнее время, когда государство вплотную подошло к приватизации “Связьинвеста”.

— На телекоммуникационном рынке существует загадочная холдинговая структура под названием “ГРОС”. Она считается неким стратегическим центром принятия решений. Что это за структура? Это действительно “мозговой центр”?

— Не могу ничего сказать. Слышал, что такая компания существует. Чьим и каким центром она является, надо спрашивать саму компанию.

— На днях вы вошли в состав комиссии, которая будет заниматься разработкой новых паспортов для россиян — с биометрическими параметрами. Каким и когда будет новый паспорт?

— Правительство предпринимает серьезные шаги для интеграции России в международное пространство. Сегодня весь мир переходит на документы, идентифицирующие личность, которые имеют больше степеней защиты, чем раньше. Раньше это были машиночитаемая строка и фотография. Сейчас вводятся дополнительные технологии: голограмма, цифровая фотография, которая позволяет получать более четкое изображение, и, конечно, биометрические данные. Предполагается, что паспорт будет иметь встроенный чип, который позволяет бесконтактно снимать информацию.

— Какие именно биометрические данные будут зафиксированы в новом документе — отпечатки пальцев, радужная оболочка глаза, что-то еще?

— Мы не будем вводить специальные российские параметры, а будем следовать мировым рекомендациям. Окончательного решения по обязательной биометрии нет. Пока рассматриваются две биометрических технологии — дактилоскопическая и радужная оболочка глаза.

— Речь идет только о загранпаспортах?

— В первую очередь о загранпаспортах. По-видимому, те паспорта, которые сегодня находятся на руках, будут продолжать действовать. Рассматривается идея вклеивать в паспорт специальный стикер, который будет нести дополнительную информацию, чтобы не менять паспорта. Но по мере того как срок действия старых паспортов будет заканчиваться, они будут заменяться на паспорта нового типа.

— Когда должна заработать новая система?

— В 2006 г. Система состоит из нескольких блоков. Мы отвечаем за информационный блок — формирование баз данных и создание телекоммуникационной инфраструктуры, которая связывает пограничные переходы, базу данных в единое целое.

— Что делает Мининформсвязи для поддержки IT-отрасли вообще и офшорного программирования в частности?

— Мы внесли в правительство три концепции: развития рынка информационных технологий, применения IT в органах государственной власти и информатизации в регионах. Эти концепции должны лежать в основе государственной политики по развитию информационных технологий. Мы планируем, что правительство рассмотрит их до конца октября.

— Какие цели у государства в этой области?

— Об этом довольно сложно говорить, поскольку есть проблема с измерением рынка. Госкомстат оценивает IT-экспорт в $300-350 млн в год. Сам рынок считает, что речь идет о $500-550 млн в год. Анализируя предыдущие четыре года, мы видим, что этот рынок растет примерно на 70-80% в год. С этой цифрой все более-менее согласны. Если исходить из этого, то в следующем году мы можем иметь $1 млрд экспорта, а еще через год — $2 млрд. Это очень важно, если стоит задача удвоения ВВП. Традиционные, сырьевые отрасли экономики растут на 3-4% в год, и необходимо каким-то образом обеспечить более быстрый экономический рост. Экспорт IT-продуктов — очень выигрышная тема, потому что капиталовложения относительно маленькие, а эффект большой.

— Какова судьба программы “Народный компьютер”, о которой так много говорилось раньше? Такое впечатление, что о ней уже забыли.

— Это правда. Сама по себе программа очень важная и интересная. Ее инициатором выступало министерство и сами компании-поставщики. Они были готовы поддерживать покупателя компьютеров. Подобные проекты есть в концепции развития IT-рынка. “Народный компьютер”, наверное, не будет федеральной целевой программой, а станет либо самостоятельной ведомственной программой, либо частью ФЦП “Электронной России”.

— Рынок очень волнует, каким будет размер отчислений в фонд универсального обслуживания.

— Сегодня идет речь об отчислениях от оборота компаний-операторов в размере около 1%, может, 1,5%. Мы хотим, чтобы этот механизм был прозрачным и абсолютно подконтрольным обществу, депутатам Госдумы и Совета Федерации. Идет отработка документов, в ней участвуют, в частности, эксперты Мирового банка, российская компания “БДО Юникон”. После того как будет разработан пакет документов, он будет предложен рынку для обсуждения.

— Раньше говорилось о 3%…

— Я считаю, что исходя из нынешних задач 1-1,5% было бы достаточно. Если механизм нормально заработает и операторы почувствуют определенный интерес, никто не мешает впоследствии пересмотреть ставку.

Сегодня мы ставим перед собой задачу иметь хотя бы по одному телефону-автомату в каждом населенном пункте, а, например, в Швеции к универсальной услуге отнесен широкополосный доступ в Интернет для каждой квартиры. В Финляндии, где тоже работает механизм универсальной услуги, поставлена цель обеспечить широкополосный доступ для каждой финской семьи со скоростью передачи данных 11 мегабит в секунду. И они должны это реализовать в течение 2005 г. И финансируется это из резерва универсального обслуживания.

У идеи универсального обслуживания огромное количество оппонентов, ими выступают крупные компании. Мы готовы дискутировать с ними сколько угодно, но основная идея этого механизма — обеспечить связь там, где экономика региона не позволяет. Это, по сути, борьба с бедностью. Это и есть социальная ответственность бизнеса. О ней много говорят, но как доходит до дела, обнаруживается много аргументов против того, чтобы это дело исполнять.

Этот механизм очень важен и с точки зрения воспитания рынка. Абонент, почувствовавший прелести телекоммуникаций, становится потенциальным клиентом для всех операторов, он будет больше и больше денег тратить на покупку услуг связи.

— Операторы наверняка предлагают различные варианты телефонизации удаленных регионов. Какие из них вам наиболее симпатичны?

— Принцип универсального обслуживания означает, что все операторы равны. Любой оператор — самый большой, самый маленький, с государственным участием или абсолютно частный, — если он решил заниматься этой деятельностью, имеет право на компенсацию из резерва национального обслуживания. С точки зрения технологий никакого универсального решения быть не может. В нетелефонизированных районах Московской области активно развивается так называемый радиотаксофон. Поскольку область покрыта уже всеми тремя большими операторами сотовой связи, установка таксофона — самое простое мероприятие. А небольшие населенные пункты в Центральной России или на Севере эффективнее обеспечивать связью посредством спутниковых технологий, потому что расстояние между этими пунктами очень большое. Заодно будет решен не только вопрос установки таксофона, но и подачи телевидения и Интернета в школы.

— Каким будет третье поколение сотовой связи (3G) в России?

— Думаю, что мы будем продолжать линию, связанную с российскими международными обязательствами, — поддерживать стандарт UMTS для развития третьего поколения. Технически мы уже готовы выдавать лицензии и объявлять конкурсы на 3G. Но мы не очень форсируем процесс. Сотовые операторы активно развиваются в российских регионах. Выдача лицензий третьего поколения неизбежно приведет к тому, что операторы начнут реализовывать эти лицензии, строить сети 3G-поколения и вкладывать в них деньги. Соответственно, это может сократить темпы развития сетей второго поколения. При этом операторы будут инвестировать средства в 3G в крупных городах — Москве, Санкт-Петербурге, где и так со связью все в порядке. Потребителей услуг третьего поколения сегодня не так много, потому что операторы, создавшие подобную систему, предоставляют практически те же самые услуги, что и сети второго поколения.

Оборудование для сетей 3G также вызывает определенные нарекания у операторов. Поэтому сомнительно, стоит ли сегодня торопиться с введением сетей 3G. В конце следующего года в России могут наступить некое насыщение и спад темпов развития. Если в этом году у нас будет 60 млн сотовых абонентов или чуть больше, то на 100 жителей России будет приходиться около 50 аппаратов — это очень высокий уровень. В тот момент, когда темп роста начнет падать, как раз и можно предложить операторам позаниматься новыми технологиями и услугами. Я надеюсь, что к этому моменту в мире создадут более совершенное, надежное и дешевое оборудование, а операторы будут готовы предложить абонентам интересные, хорошо проработанные услуги.

— Можно рассчитывать на запуск сетей в 2006 г.?

— Да, это вполне реальный срок.

— Значит, лицензии могут быть выданы уже в 2005 г.?

— Можно и в 2005 г. В течение последних четырех лет мы умышленно не хотели выдавать лицензии. Потому что, как показывает опыт европейских стран, вся история с выдачей лицензий третьего поколения негативно сказалась на судьбе многих операторов, некоторые обанкротились.

— Получается, что сотовый оператор “Скай Линк”, работающий в стандарте CDMA-450, так и останется во втором поколении и не получит лицензии 3G?

— Да. Мы никогда не считали, что технология, на которой развивается “Скай Линк”, — это технология третьего поколения. Ее можно называть “два плюс” или “три минус”. С одной стороны, она позволяет повысить скорость передачи, но у системы существует целый ряд принципиальных ограничений. Например, пропускная способность: “Скай Линк” не может обслуживать сегодня большое количество абонентов.

Развитие этого стандарта в мире находится под вопросом. Мы занялись этим стандартом, поскольку он очень хорошо вписывается в идеологию модернизации сетей первого поколения. Я могу четко сказать, что никаких планов дать “Скай Линку” лицензию на третье поколение сегодня нет.

Биография

Леонид Дододжонович Рейман родился 12 июля 1957 г. в Ленинграде. Окончил Ленинградский электротехнический институт связи им. М. А. Бонч-Бруевича в 1979 г. по специальности “инженер электросвязи”. Работал инженером, начальником цеха на Ленинградской междугородной телефонной станции. С 1985 г. занимал руководящие должности в Ленинградской городской телефонной сети (ЛГТС). С 1988 по 1999 г. — замначальника ЛГТС по развитию, главный инженер ЛГТС, директор по международным связям, директор по инвестициям и международным связям, первый заместитель генерального директора ОАО “Петербургская телефонная сеть”. В июле 1999 г. назначен статс-секретарем — первым заместителем председателя Государственного комитета по телекоммуникациям, в августе 1999 г. — председателем Государственного комитета по телекоммуникациям, в ноябре 1999 г. — министром по связи и информатизации. С марта по май 2004 г. — замминистра транспорта и связи. 20 мая 2004 г. назначен министром информационных технологий и связи. Женат, есть сын и дочь.

© Александр Борейко, "Ведомости".